Госдеп США подтвердил: «Прозападный вектор Никол Пашиняна» в действительности является политикой тотального подчинения Армении воли официальной Анкары

В мае почти никто не отреагировал на слова старшего советника Госдепа США Луиса Боно, который заявил о том, что США стремятся к тому, чтобы Ереван и Баку могли жить вместе, укреплять экономические связи и даже обеспечить коллективную безопасность в регионе.

Редкие заявления, звучащие из экспертной среды о том, что за «формулой Боно» скрыта подготовка к созданию в регионе временного военно-политического объединения Еревана, Анкары и Баку многим армянским политикам казались чрезмерно радикальными. Звучали оценки в стиле: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!».

Спустя 3 месяца, после обозначенного выше заявления Л. Боно, пресс-секретарь Госдепа США Мэтью Миллер заявил о том, что Турция может сыграть «продуктивную» роль в армяно-азербайджанском урегулировании. При этом Миллер сделал это заявление в контексте своей фразы о том, что он «не хочет говорить о России, когда речь заходит об официальном Ереване и Баку».

«Я не хочет говорить о России, когда речь заходит об Армении и Азербайджане. Я хочу высказаться в отношении тех двух стран, которые являются непосредственными сторонами в споре. Мы считаем, несмотря на любые комментарии других стран, которые не являются сторонами в этом вопросе, что соглашение остается в пределах досягаемости», - заявил американский чиновник.

Оставим в стороне то, что, по сути, Госдеп в лице Миллера не просто отказывает РФ в праве быть посредником в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта, и предлагает заменить за переговорным столом Москву на Анкару, и отметим, что слова пресс-секретаря Госдепа следует рассматривать как продолжение высказанных ранее идей Л. Боно о том, что «стороны могли бы работать над совместным обеспечением безопасности в регионе».

Картина вырисовывается следующая:

1. Посредником в переговорах Баку и Еревана официальный Вашингтон видит не РФ, а Турцию.

2. Спецификой посредника в рамках нашего региона должна быть способность этого самого посредника обеспечить на практике реализацию договорённостей, способность предложить архитектуру безопасности. Иными словами – подкрепить подписи на бумаге военным присутствием на земле.

3. В рамках нынешней стадии армяно-азербайджанских отношений, посредник должен обеспечить не только «безопасность армян Карабаха», но и бесперебойное функционирование тех транспортных и, возможно даже энергетических коммуникаций, которые должны открыть в регионе после подписания мирного договора между Ереваном и Баку.

Иными словами – посредник должен реализовать концепты, указные в 9 пункте заявления от ноября 2020 г., в котором говориться: «Разблокируются все экономические и транспортные связи в регионе. Армения гарантирует безопасность транспортного сообщения между западными районами Азербайджана и Нахичеванской АР. Контроль за транспортным сообщением осуществляют органы Пограничной службы ФСБ РФ».

Проще говоря, контроль над коммуникациями должен быть осуществлён не Погран службой ФСБ, а той структурой, которую захочет видеть в Армении официальная Анкара.

В Госдепе откровеннее и не могли сообщить о том, что Армения должна согласиться на замену своего углублённого военно-политического стратегического партнёрства с РФ, на формат регионального военно-политического союза под патронажем Анкары.

В Госдепе откровеннее и не могли поведать о том, что пропагандируемый действующей армянской властью тезис о «поиске гарантий безопасности на Западе» - это стремление в политическом, экономическом и военном плане подчинить Армению воле Турции.

Теперь Вы понимаете, почему в мае на переговорах РА и Азербайджана в США присутствовал и главный переговорщик РА с Турцией Р. Рубинян?

Теперь вы понимаете, по какой причине Н. Пашинян уже 2 пресс-конференции подряд говорит о «поиске гарантий безопасности в регионе», о «региональной не конфронтационной политике» и «уточнении места и роли РА в архитектуре регионального будущего»?

Комментарий из из «Telegram»-канала политолога исследовательского института «Политэкономия» Бениамина Матевосяна